Профессор Исследовательского института Скриппса Барри Шарплесс своим неуемным любопытством похож на малое дитя. Наша беседа то и дело уплывала в сторону от химии, поскольку всевозможные ассоциации то и дело уводили его к другим любимым темам. А таковых очень много. В какой-то момент, когда мы отвлеклись на механизмы работы мозга, он сорвался с места, оставив туфли под столом, и вернулся через пару минут, помахивая книгой Даниила Каннемана. «Очень рекомендую», — посоветовал он. И обрадовался, узнав, что я читала статьи этого биолога, получившего Нобелевскую премию по экономике. Дальше следовал некий пинг-понг вопросов и ответов: читала — не читала, после чего он влез в ноутбук и записал мне на диск своих любимых авторов, среди которых известный культуролог Кевин Келли, физик Ричард Фейнман, бизнесмен и экономист Насим Талеб и поэтесса Эмили Диккенсон. В какой-то краткой интернетовской биографии Шарплесса была забавная строчка: «Все свое свободное время посвящает рыбной ловле, виндсерфингу и плаванию». Я же думаю, что большую часть своего свободного времени он посвящает чтению, обдумыванию прочитанного и поиску чего-то связующего, общего между этими знаниями. Его идеология в химии, наверное, тоже связана с широтой ищущего взгляда на эту и сопряженные области. Вероятно, это способствовало успеху Шарплесса в открытии, удостоенном Нобелевской премии, и его нынешним работам в русле нового тренда, так называемой клик-химии, одним из основоположников которой он является (см. «Хиральный катализ» и схему).
Недавно Барри Шарплесс открыл лабораторию в биофармацевтическом кластере «Северный», в финансировании которой участвовали «ХимРар» и Московский физико-технический институт (МФТИ).
— Как вы полюбили химию? Многие в школе ее просто ненавидели, я так точно…
— Если бы вы начали с органической химии, вам бы понравилось. Если честно, мне тоже химия сначала не так чтобы сильно нравилась. Это потому, что она начинается с какого-то скучного аппарата описания реакций. Но были три вещи, которые меня привлекали. Во-первых, магия фотографии, когда ты видишь, как в темноте на бумаге начинает проявляться картинка. Во-вторых, все эти опыты со взрывами и вспышками, что всегда привлекает мальчиков. И наконец, самое интересное и интригующее для меня — запахи. Может, у меня какой-то особенный нос, потому что я довольно быстро различаю запахи. В колледже, помню, была одна работа, когда нужно было идентифицировать три неизвестных вещества. На это было дано три месяца. Я по запаху сделал работу за четыре дня. И в университете, в лаборатории, по запаху мог различать разные соединения. Надо мной даже смеялись: что ты все принюхиваешься к этим вонючим пробиркам?! Но как можно ругать или ненавидеть запахи — это же свойство соединений! У меня даже был когда-то в бутылочке один запах, мой любимый, — запах моего домашнего подвала. Я не могу сказать, почему он мой любимый, но он приносил мне некое равновесие, умиротворение, спасал от плохого настроения и даже депрессий.
— В общем, в х