Мировое государство. Сколь часто мы встречаем эту идею на Западе — как у поклонников теории заговора, так и у тех, кто руководит миром. Первые в панике ищут некие симптомы; вторые даже не скрывают своих намерений, как, например, француз Жак Аттали, который считает идею мирового государства прекрасной. Ничуть не стесняясь, он заявляет, что Иерусалим стал бы замечательной столицей такого государства. Большинство людей, живущих на нашей планете, слишком заняты повседневными вещами, чтобы осмыслить подобную перспективу, но…
В нашу манихейскую эру читать Карла Шмитта не рекомендуется: будучи великолепным юристом, он был слишком привязан к национал-социалистической партии — вечный аргумент, делающий любой спор невозможным. Однако причина низкой популярности Шмитта в западных СМИ кроется не только в его симпатиях к Третьему рейху. В своей работе 1932 года «Понятие политического» он сразу расставляет все точки над «i», заявляя, что «время государств уходит». Это утверждение похоже на злую иронию, учитывая время, в которое писал Шмитт. Сегодня оно выглядит еще более верным: восемьдесят шесть лет спустя мы становимся свидетелями борьбы двух мировых систем — «постгосударственной» и «государственной».
Если оставить за скобками энергетические и финансовые вопросы, конфликт между Западом и клубом БРИКС (точнее, китайско-российским клубом) является именно таким противостоянием.
Запад и ход истории
Можно довольно аргументированно утверждать, что на протяжении последних шести веков история Запада формировала и продолжает формировать наш мир. Многие мыслители (тот же Шмитт или представитель другого политического лагеря — философ левого толка Жан-Клод Мишо) считают, что борьба на религиозной почве настолько истерзала Европу, что народы, ища взаимопонимания и учась жить вместе, решили переключиться с богословия на нечто более нейтральное: метафизику, мораль, право. Так появление и развитие либерализма радикально изменило европейские страны, которые превратились в правовые государства, где во главе угла стоит частное право. Только СССР был исключением с 1917 по 1991 год.
Рассуждая о вторжении либерализма в политику, Шмитт пишет: «Все эти разъяснения-разрушения [либерализма] весьма точно нацелены на подчинение государства и политики отчасти индивидуалистической и потому частноправовой морали, отчасти экономическим категориям и на лишение государства и политики их специфического смысла». Можно только преклониться перед трезвостью взглядов человека, бывшего свидетелем ярчайших проявлений национализма и тоталитаризма в ХХ веке. Семьдесят лет спустя американский политолог Шелдон Волин объяснит, что США являются предшественником «перевернутого тоталитаризма», системы, в которой государство — орудие экономики, а не наоборот. То есть в начале ХХI века, со всплеском неолиберализма, наблюдение Шмитта было подтверждено на все сто процентов.
Действительно, в наши дни политику диктуют транснациональные компании и банки, по большей части американские. В Вашингтоне ли, в Брюсселе