В конце июня в Перми пройдут презентации проектов трех европейских культурных столиц: Таллина, Турку (оба получили статус в 2011 году) и Плзени (2015 год). Культурная столица Европы — инициатива Евросоюза (ЕС), состоящая в ежегодном избрании того или иного города центром культурной жизни континента с целью привлечения внимания к его развитию. Города расписаны до 2019 года. Пермь попробует силы в 2020 году. Но участие в проекте — не самое главное, главное — подготовка к нему, те преобразования, которые в состоянии повлиять на экономические и общественные процессы. Рассказывает губернатор Пермского края Олег Чиркунов.

— Олег Анатольевич, Прикамье по итогам апреля вошло в пятерку лидеров рейтинга инновационной активности регионов, составленного фондом «Петербургская политика». Ставку делаете на культуру? А многие регионы борются за иностранные сборочные производства…

— Будущее региона точно не связано с отверточным производством или банальной сборкой. Как только мы встанем на этот путь, сразу признаем, что наше конкурентное преимущество в дешевой рабочей силе. Мы же хотим не только производить двигатели, например, но и разрабатывать их, пытаться контролировать рынок. Президент Института свободы и демократии (Перу) Эрнандо де Сото привел интересный пример с созданием карандаша. Он подсчитал, что в его производстве участвуют до 80 стран. И какую роль заняла Европа? Она оставила за собой роль координатора и выгодоприобретателя, передав все остальное менее успешным территориям. Мы должны задать себе вопрос: «Где мы хотим быть?». Производить карандаш на станках, которые нам привезут? Или все-таки формировать комфортную среду, в которой будут рождаться идеи, а люди смогут самореализоваться. 

Нужны новые квалифицированные рабочие места, чтобы люди выполняли все более и более высокотехнологичную работу. Если создавать только, например, сборочные производства, мы получим люмпенизированную территорию — очень бедную и неизбежно деградирующую.

Надежда есть...

— И когда будет сформирована среда, способствующая процветанию региона? Да и способна ли культура выполнить такую масштабную задачу?

— Среда уже готова. Иногда человеку достаточно видеть тенденцию, а дальше он уже дорисовывает ее в своем сознании. Понимаете? Словосочетание «Пермь — культурная столица» уже вжилось в массовое сознание. И сегодня, когда человек принимает решение переехать в Пермь, он все равно соизмеряет это со словами «культурная столица». Он может в это верить или не верить, он может к этому так или иначе относиться, но он все равно с этим считается.
В этом отношении, по крайне мере, какие-то надежды созданы. А представьте на секунду, если бы этих надежд не было. Человек, принимая решение ехать в Пермь, чем бы руководствовался? Неизбежностью?! Мне надо ехать в Пермь, потому что надо! Или он говорит: «У меня там работа в Перми и что-то они там еще “мутят” с культурной столицей. А вдруг это будет интересно?». 

— Среда, о которой вы говорите, должна формировать грамотное общественное сознание. Это когда люди хотя бы в подъездах не гадят. Как я понимаю, здесь пока ничего не изменилось…

— Что нужно сделать, чтобы у людей возникло желание меняться к лучшему? Надо сделать их соучастниками проекта, а лучше даже, чтобы это был их проект. Если в Перми удастся сделать что-то подобное, это будет гораздо круче всего остального, что мы называем общественной инициативой. Пусть сами благоустраивают территории вокруг домов, пусть это будет нетехнологично, с ошибками, но это будет их желание. Этому процессу мы будем способствовать всеми силами.

Мы должны задать себе вопрос: «Где мы хотим быть?» Производить карандаш на станках, которые нам привезут? Или все-таки формировать комфортную среду, в которой будут рождаться идеи, а люди смогут самореализоваться

... а шоколада не будет

— А какие мотивы нужны, чтобы начать реализовать генеральный план развития Перми? Почему вокруг адекватного документа возникает столько вопросов? Как объяснить застройщикам, что пятнадцатиэтажки из панелей — это плохо?

— Любой документ кому-то выгоден, кому-то нет. Генеральный план в реализации очень неудобен для инвесторов. Представьте, они десятилетиями настраивались на то, что будут продолжать строить панельные высотки и не заботиться об окружающей территории. Они не виноваты, такие правила создавало государство. Им говорили: «Будете строить вокруг города в чистом поле, у вас все будет дешево и шоколадно, а мы к вам подведем коммуникации за счет государства». Сейчас им говорят: «Стоп! В интересах города все должно быть по-другому». Будь мы с вами инвесторами, какую позицию мы бы занимали? Мы бы сказали: «Нельзя так резко. Зачем так быстро все менять». Но пройдут годы, и станет понятно, что деньги, потраченные на типовые проекты, потрачены зря. У меня в свое время была квартира в Митино в Москве. Все, что построено в Митино и Бутово, — это выброшенные на ветер средства. Такие же районы есть в Перми, в Екатеринбурге. Я убежден, что если ставится два одинаковых дома, значит, деньги потрачены впустую. Посмотрите, какова сегодня себестоимость типовых домов в Перми и нетиповых домов в Европе. Цены почти равны. Мы скоро будем самой дорогой страной по стоимости квадратного метра в Европе, но при этом мы будем строить панели, а они — комфортные дома.

— Зато у вас автобусы в пробках не стоят…

— У нас есть выделенные полосы для движения общественного транспорта. Сегодня видел, как автобусы на приличной скорости летят мимо стоящей пробки. Для цивилизованных городов — это уже стандарт, нам еще предстоит пройти длинный путь, чтобы все сделать как надо.

— Автобусы летят, а самолеты — нет. Я имею в виду, что из Перми нет прямого сообщения с европейскими странами. В чем проблема? Нужно реконструировать аэропорт или работать с перевозчиками?

— Будем строить новый аэропорт. Проблема в том, что здание аэровокзала и земля под ним принадлежат федеральному центру, ее нужно переводить в региональную собственность. Ужасно, когда плохое здание аэропорта, но главное все-таки — разнообразие рейсов. Из Перми сейчас количество рейсов на Москву под десятку, и это уже что-то. Но в Европу — только с посадкой в Нижнем Новгороде. Бьемся сейчас за Мюнхен, за Тель-Авив. Но еще хуже, что нет прямого сообщения с соседними регионами. Очень надеюсь, что будет сообщение с сопредельными Удмуртией и Кировской областью. Для нас это важно.