53,6% россиян уверены, что малый и средний бизнес в России испытывает чрезмерное давление со стороны властей. Такие цифры представлены во всероссийском социологическом исследовании, которое в феврале 2015 провёл Институт приоритетных региональных проектов. На вопрос о нелёгкой доле предпринимателей, а также об отношении к повсеместному сносу палаток ответили 1600 респондентов в 120 населённых пунктах 43 субъектов РФ. То есть выборка получилась серьёзная. Оказалось, что граждане в массе своей осведомлены о проблемах бизнеса и эти проблемы вызывают у них беспокойство, отмечает Николай Миронов, генеральный директор Института приоритетных региональных проектов.

- О давлении на бизнес мы слышим достаточно регулярно, причём не только от самих предпринимателей, но и от политиков и чиновников. Это в целом достаточно заезженная тема, что, впрочем, говорит о том, что проблемы не решаются. В чём новизна вашего исследования?

- Вы правы, тема давления власти на бизнес обсуждается уже много лет. И много лет ситуация в этой области остается тревожной, несмотря на все разговоры. Бизнес жалуется на государство, а государство активно создает видимость бурной работы по защите и поддержке бизнеса, однако на самом деле все больше и больше усложняет условия его существования.

Однако до настоящего времени дискуссия шла на площадках бизнес-ассоциаций, на форумах и круглых столах, но она мало выходила за рамки диалога предпринимателей и представителей власти. Мы задались вопросом: а как эта проблема воспринимается обществом? Не сообществом предпринимателей (понятно, что среди бизнесменов почти 100% в той или иной мере отмечают давление власти), а именно всем обществом, людьми, в том числе теми, кто к бизнесу имеет отношение в лучшем случае как наемный работник? Еще не так давно предпринимательская деятельность ассоциировалась со спекуляциями, «серыми» схемами, разборками и т.д. и т.п. В обществе и раньше, и сейчас преобладает желание «сильной власти», приоритет во всем отдается государству. Так может быть людям тема давления на бизнес безразлична или они на стороне власти? 

- Оказалось, что позиция по бизнесу у населения есть и она не в пользу власти. 

- 53,6% населения в среднем по стране считает, что давление на бизнес является чрезмерным. Это отвечают не бизнесмены, это говорят граждане. Значит, в общественном сознании бизнес уже не воспринимается негативно. «Социалистические» ценности остались в прошлом, им на смену пришли новые, среди которых право собственности, право свободно открывать и вести бизнес, неприятие несправедливости административных органов, произвола и насилия с их стороны.

Во-первых, многие попробовали себя в бизнесе и поняли, что так можно больше зарабатывать и лучше жить. У многих это сделали родственники. Во-вторых, конкуренцию и наличие разнообразного предложения люди оценивают позитивно. В-третьих, право открывать, вести, а при необходимости закрывать свой бизнес люди ассоциируют с самореализацией человека, с его статусом свободной личности. А произвол со стороны органов власти воспринимают не иначе как грабеж, как нарушение прав. Так что не так уж и патерналистичен наш народ, как полагают некоторые. 

- Почему не предположить, что люди отвечали так на вопрос, поскольку, как мы уже говорили, сама тема давления на бизнес – прижившийся и регулярно артикулируемый тренд?

- Обыватель, которого опрашивают на улицах или по месту жительства, в редких случаях читает специализированные СМИ, где эта тема в основном и обсуждается. Но даже если предположить, что люди так реагируют на пропаганду, то в любом случае это их оценка, это сложившееся общественное мнение. Ведь они же не встали на сторону государства? Не сочли, что бизнесу важно лишь обогащение? Нет, они восприняли проблемы предпринимателей как свои, как проблемы общества. Это говорит о более глубоком, ценностном восприятии, нежели просто о реакции на пропаганду.

Действительно, можно сказать о том, что давление на бизнес – это проблема общества, и проблема как ценностная, так и восприятия экономической политики государства. Отсутствие государственной политики, направленной на развитие производства, не нефтяного, а промышленного – это людей беспокоит. Это мы увидели, например, в политической части опроса, где есть вопросы о том, почему у нас кризис. Там популярен ответ о том, что недовложение в промышленность приводит к проблемам с импортозамещением, а это усугубляет в свою очередь кризисные явления.

Поэтому я думаю, что главный вывод и главная новизна опроса в том, что проблема малого и среднего бизнеса вышла за рамки диалога власти с этим самым бизнесом. Она воспринимается обществом, воспринимается достаточно болезненно, судя по разрыву в цифрах (56,3% - давление чрезмерное, 29,6% - чрезмерного давления нет). Он достаточно большой, почти в два раза. Это значит, что общественная позиция сформировалась, и это мнение следует считать консолидированным.

- Забегая вперёд, хочу отметить, что свою негативную позицию в вопросе об отношении к сносу палаток большой процент респондентов аргументировал проблемой развития бизнеса и сохранения рабочих мест. То есть люди показали экономическую грамотность и понимание связи между развитием бизнеса и социальной стабильностью. А ведь это та самая актуальная повестка для правого политического поля страны. Долгое время считалось, что избиратель от этого весьма далёк. Видите ли вы сегодня перспективу для политических партий, которые решатся основать предвыборную платформу на вопросах защиты прав предпринимателей?

- Да, социальная аудитория для соответствующего политического проекта явно есть.

Во-первых, у него есть прямые интересанты – малый и средний бизнес, который явно нуждается, в том числе, в политической защите на федеральном и на региональном уровне. Бизнес-ассоциации слабо защищают его интересы, потому что боятся негативной реакции власти, боятся быть слишком настойчивыми. Всевозможные нагромождения в виде вновь и вновь создаваемых органов, комиссий, комитетов, советов по поддержке, защите бизнеса и т. д., откровенно говоря, не работают – по той же причине, так как их руководители боятся потерять место. Судебная система, как правило, защищает не бизнес, а власть. Поэтому нужна сила, которая будет проводить инициативы в защиту предпринимательского сообщества и бизнес, безусловно, ее поддержит (если, конечно, она не окажется очередным политическим «симулякром», как было со всеми нашими «правыми» партиями в последнее время).

Во-вторых, как видим, проблема осознается и обществом. Значит, соответствующие программные установки можно переводить в широкое электоральное поле. Единственное, что нужно их правильно подать: связать свободное развитие бизнеса с увеличением доходов людей, экономическим ростом регионов и государства, с расширением возможностей занятости и самореализации людей; обязательно развивать тему социально ответственного бизнеса.

Мы в течение нескольких лет проводили социологические исследования по повестке «среднего класса», соответствующих социальных прослоек. Общались с людьми почти в половине регионов России, причем не просто опрашивали по формализованной анкете, а проводили фокус-группы, индивидуальные углубленные беседы. Мы выяснили, что очень многие сейчас готовы были бы поддержать реальный (не фейковый) правоцентристский проект. Проект патриотический, не западнический, ориентированный на развитие страны, укрепление ее экономики. Но основанный на уважении прав личности, права собственности, права вести бизнес; соблюдении законов и защите прав с помощью справедливого государства, честной судебной системы.

Стена власти

- Вернёмся к исследованию. Чаще всего о давлении на бизнес говорят жители небольших городов с населением до 50 тысяч человек, реже – жители мегаполисов.

- В малых городах у людей не так много вариантов для работы, и они часто задумываются, а не открыть ли им собственный бизнес. Они видят, как бизнес выстроен – в малых городах он во многом зависит от государственных и муниципальных закупок, от стабильных ниш, где есть спрос. Например, местная стройка - это наиболее прибыльный и наиболее стабильный бизнес. Дорожное хозяйство, автосервис, снабжение населения продуктами, бытовыми услугами, оказание транспортных услуг.

Везде, где можно вести бизнес, особенно в сфере закупок, люди сталкиваются с несправедливостью. Тут работает сын мэра, а там – губернаторские родственники монополизировали отрасль. Здесь обосновался друг местного начальника, а в другом месте – друг какого-нибудь областного чиновника. Практически невозможно работать, если ты ни сват, ни брат, ни кум. К этому надо прибавить бесконечные поборы: и со стороны мэра, и со стороны всевозможных контрольных, надзорных органов. Все это особенно болезненно воспринимается именно в малых городах. Во-первых, здесь все на виду, и каждый все про всех знает. Несправедливость тут особенно выпукла, повседневна, очевидна. Во-вторых, если в крупном городе всегда есть выбор, есть альтернатива (много наемной работы, есть фриланс, легче, в конце концов, уехать в столицы), то малый город – это гетто, это маленький мир с высокими стенами, в котором выбор узок или его вообще нет. Возникает подчас острый, трагический конфликт между человеком и стеной под названием «власть».

Вот, например, в одном южном крае на берегу моря губернатор активно занимается свиноводством. Его хозяйства процветают, и весь регион до недавнего времени ел исключительно его свинину. Как думаете, почему? Потому что конкурирующие хозяйства неожиданно поразила африканская чума свиней, а губернатора, как в известной библейской истории, беда чудом миновала. Через дорогу два хозяйства: в одном – губернаторском – животные здоровы, в другом – у конкурентов – больны. В малых городах и станицах этого издревле сельскохозяйственного края свиноводство – важнейшая отрасль. И весь край, почти поголовно, знает, в чем проблема. Как думаете, раздражены ли там люди? Считают ли они государство справедливым? Согласны ли с тем, что бизнесу у нас дышится свободно и легко?

- А в больших городах система работает эффективнее?

- Она не работает эффективно нигде. Есть отдельные города, где власть старается помогать бизнесу и не кошмарит его. Есть регионы, где ситуация лучше, чем в других. Но в целом по стране она удручающая. Просто в большом городе, как мы уже говорили, есть альтернативы. В малых и средних городах их меньше или нет совсем. Проблема бизнеса – это вопрос судебной системы. И никакие «каникулы», окрики начальства, меры поддержки и тому подобное не будут работать, пока она такая, какая есть сейчас. Пока судьи выполняют то, что им скажут правоохранители. Пока уважение к праву и правам не поощряется, а считаются нормой произвол и коррупция, коррупция и произвол. Разговоры о «защите бизнеса» суть лукавство, осознанное лукавство и цинизм до того момента, пока государство на деле не обеспечит справедливую судебную защиту собственности и личности бизнесмена, не предоставит ему возможности реально обжаловать произвол чиновников, правоохранительных и прочих органов. Обжаловать без угрозы для своей жизни, здоровья и имущества.

- Чаще всего о давлении на бизнес говорят респонденты среднего возраста (от 35 до 44 лет) – 60,8%. А меньше всего это заботит молодёжь до 24 лет. Говорит ли это о том, что молодые люди не интересуются частным предпринимательством, предпочитая наёмный труд?

- Есть такая тенденция, что молодежь действительно больше видит себя в наемном труде. Я думаю, что понимание чрезмерного давления на бизнес приводит к отказу от открытия своего дела, даже от попыток это сделать. Люди постарше уже попробовали начать свое дело либо просто хорошо осознают трудности по рассказам своих знакомых. Они люди активные, со своей позицией, с опытом, они понимают, что в стране делается. И обеспокоены этим, потому что им свойственен патриотизм. Не дутый, показной, а настоящий патриотизм. 

- Интересная ситуация мониторинга по регионам. Можно утверждать, что географическое положение и, соответственно, историческое формирование предпринимательской среды никак не сказываются на ситуации с бизнесом сегодня. Например, антилидер Приморский край (93,9% говорят о давлении на бизнес) и условный лидер Хабаровский край (29,7%) – представители Дальнего Востока. То есть именно работа власти дифференцирует показатели регионов.

- А власть-то разная. Может быть, там сидит начальник в погонах, который всех замучил, такое ведь бывает. А нужен он, например, для того, чтобы поддерживать в элите «консенсус» или кого-то контролировать. И в данном случае федеральному центру не так важно, кошмарит ли он параллельно бизнес. Главное, чтобы решалась политическая задача. У нас так нередко бывает. Приведу в пример регион Приволжского округа, в котором пару лет назад прошла кампания по сбору компромата на губернатора. В итоге губернатор остался в должности и был в прошлом году переизбран. Но тогда регион перетряхивали несколько месяцев, дела возбуждались чуть ли не каждый день, лес рубили, щепки летели. Бизнес был в буквальном смысле поставлен на колени, причем параллельно с него сняли немалые дивиденды. И никакой реакции на это со стороны какой-либо власти не было, ибо задача-то решалась политическая! А кто посмеет оспаривать большие политические замыслы руководства?

- Оценка людей соответствуют реальной ситуации с бизнесом в регионе, по вашему мнению?

- В целом – да. Именно с малым и средним – да. Инвестиционная привлекательность и комфорт для бизнеса – это разные вещи. То есть инвестиционно привлекательные Калуга и Татарстан могут давать вовсе не лучшие результаты по вопросу о давлении на малый и средний бизнес. В Татарстане 49,9% говорят о чрезмерном давлении. Люди, хотя и рады, что инвестиционный климат у них благоприятный, однако проблемы малого и среднего бизнеса видят. В Калуге та же картина. Идет зачистка целого ряда сфер, где действовал малый и средний бизнес. И несмотря на лидерство региона по привлечению инвестиций, люди отмечают, что ситуация тревожна.

В целом в большинстве регионов сложилась квазифеодальная система: «титулованная», близкая к власти или контролирующая власть элита доминирует, монополизирует целые отрасли и сферы, делит бюджет, устанавливает несправедливые для остальных правила игры, отнимает бизнесы. Без ее разрешения и без уплаты «дани» нельзя успешно развивать свое дело. Да и то нет гарантии, что твой бизнес не приглянется какому-нибудь опричнику. Защиты от всего этого нет. Или играть по таким правилам, или сворачивать дело. Кто всерьез начинает бороться, как правило, уничтожается. Хорошо, когда в переносном смысле слова. 

Неправильные пчёлы

- Опрос про отношение к сносу палаток получил не такие очевидные результаты, как в случае с давлением на бизнес. 47% против сноса, 35,8% – за. Интересно, что здесь вы выявляли мотивацию людей: эгоистическую и альтруистическую. Среди тех, кто против сноса, половина заинтересована в доступности товаров, а половина – беспокоится о сохранении рабочих мест и защите бизнеса.

- Действительно, достаточно большая доля респондентов выступает против сноса палаток не потому, что это скажется на их снабжении товарами повседневного спроса, а потому что этот снос вредит бизнесу, лишает людей рабочих мест. Это без сомнения именно альтруистическая мотивация, говорящая о том, что гражданское общество в стране формируется. В регионах, где с «палаточниками» обходятся особенно круто, велик процент людей, которые в ходе опроса высказались против сноса их объектов торговли. Такова, например, ситуация в Крыму, где идет передел сфер и рынков: там 86% против сноса палаток, причем 77% отвечают, что это мешает развитию малого и среднего бизнеса. То есть они обеспокоены именно этой стороной вопроса.

- А какое дело людям, не связанным с бизнесом, что идет такой вот передел?

- Людей волнуют ведь не только их собственные проблемы, но и проблемы других людей, своего региона. Очевидно, ситуация с палатками воспринимается как несправедливость. Именно об этом и говорят люди. Ну, и надо понимать психологию жителей полуострова – очень многие там вовлечены в тот или иной малый бизнес – в значительной степени связанный с обслуживанием туристов. Плюс на юге привычка к коммуникации у людей гораздо сильнее, чем в центральных и северных регионах страны, где люди разобщены, каждый сам за себя. 

- В Москве 49,2% против 39% высказались за снос палаток. Разрыв серьёзный.

- Я думаю, это связано с низким качеством товаров, недостаточным ассортиментом в палатках, антисанитарией, неэстетичным видом самих палаток. Плюс с национальными вопросами, ведь палатки – это нередко бизнес национальных диаспор. Москвичи, кроме того, не так сильно заинтересованы в доступности товаров, как жители других городов. Ритейл очень широко представлен во всех районах столицы, проблем с тем, чтобы дойти до супермаркета практически ни у кого из москвичей нет. 

- Вроде бы уже есть решение в Москве, что из-за кризиса ликвидация палаток будет приостановлена ради сохранения рабочих мест…

- Я не думаю, что снос палаток будет остановлен, скорее немного растянут во времени. Речь ведь идет не просто о точечных урбанистических решениях, речь идет о создании контролируемого городской властью бизнеса. Она хочет, чтобы торговые объекты были в ее распоряжении и она сама сдавала бы их в аренду. Таким образом, мы можем говорить о появлении городской торговой монополии. Хорошо ли это? С точки зрения увеличения доходной базы бюджета – да. Но как эти деньги будут потрачены? И как будут распределяться торговые площади? Не возникнет ли здесь так называемый коррупциогенный фактор? Ситуация с реформой здравоохранения в городе заставляет всерьез сомневаться в том, что все будет сделано стерильно и в интересах горожан.

- Неужели так велик доход от этих палаток, что кому-то выгодно покупательский поток переводить на себя? 

- Да, это стабильный и доходный бизнес. Есть устоявшиеся, привычные людям торговые точки, куда они ходят. Есть возможность просчитать спрос. Если контролировать точки, этот спрос обеспечивающие, и не допускать появления конкурентов, то можно получать неплохие прибыли. Как вы понимаете, без власти это оказывается невозможно, потому что как иначе избавиться от конкурентов?

- А как вы относитесь к тезису о том, что с точки зрения выгоды малый и средний бизнес государству в общем-то особо и не нужен, поскольку скорее убыточен за счёт госдотаций?

- Наша система в данном случае, как и во многих других вопросах, перевернута с ног на голову. Одной рукой государство всячески мешает бизнесу – не только проверками и рейдерством, но и высокими налогами, высокой процентной ставкой по кредитам и так далее. С другой стороны, оно постоянно «вкладывает» в бизнес бюджетные деньги, при этом даже не просчитывая результат от этой «помощи». Государство все стремится делать через бюджет: сначала собрать с предпринимательства деньги, потом их перераспределить, в том числе обратно предпринимателям в виде господдержки. Не проще ли облегчить налоговую нагрузку, посодействовать в льготном кредитовании бизнеса по приемлемой ставке и снять административные барьеры?

Но этого не происходит, потому что налоги нужны на содержание расточительного государства и финансирования разного рода «мегапроектов» – не будут же увеличивать налоговую нагрузку на близкие государству сырьевые и прочие корпорации?. А административные барьеры – проще говоря, право административных органов на произвол в отношении бизнеса – нужны потому, что эти самые органы есть одна из основ политической стабильности элитарного государства. В котором малый и средний бизнес – это податное сословие, обязанное платить. И это при том, что в развитых странах доля частного бизнеса в ВВП доходит до 70% и более. Вот оно – импортозамещение! Вот – высокие налоговые поступления без всяких «соковыжималок» для бизнеса! Вот, наконец, рабочие места из «майских указов»! Но нет, мы готовы создавать новые корпорации, с тревогой следим за нефтяной конъюнктурой, и в упор не видим очевидных источников экономического роста. Не даром ситуация беспокоит общество. Пора власти это увидеть.