В музее «У Трембитаря» можно не только услышать настоящую мелодию карпатских гор, но и узнать, как жили и живут гуцулы.
Музей гуцульского быта и искусства «У Трембитаря» находится в Верховине. Добраться до него нетрудно. Дорога из Ивано-Франковска через Коломыю – более-менее в удовлетворительном состоянии, если не считать отдельные участки, разбитые вдребезги. Уже в Верховине надо ориентироваться на одну из центральных улиц – Шевченко, а возле пожарной части повернуть направо, двигаясь по улочке вверх по указателям «Музей». Эти последние метры лучше пройти пешком, чтобы хоть немного почувствовать настоящую жизнь гуцулов и увидеть невероятные пейзажи Карпат.
ГУЦУЛЫ ИЗ ЗАМАГОРЫ, ИЛИ ДВАЖДЫ ХОЗЯИН
Музей «У Трембитаря» - частная собственность Николая Илюка. Он и встречает гостей в гуцульской одежде и с трембитой. Сам хозяин - из небедной семьи Сливчуков, которые жили в селе Замагора. У Николая Сливчука, дедушки владельца музея, было 18 детей. Дед был искусным пчеловодом, кузнецом и музыкантом. Когда Параджанов снимал в Верховине фильм «Тени забытых предков», Николаю Сливчуку тоже предложили принять участие в съемках. Он согласился. Так зрители смогли не только увидеть настоящего гуцула, но и услышать его волынку – древний гуцульский инструмент.
«Мы, гуцулы, называем волынку “дудка” или “коза”. Перед тем, как играть, ее надо “накормить” – надуть воздух, - рассказывает Илюк и демонстрирует, как играют на “козе”. - Меня назвали в честь дедушки, Николая Сливчука. Рассказывал мне дедушка, как они еще ездили в Киев, потому что там их “брали на звук для фильма Параджанова. Вспоминал, как в метро ездил бесплатно. Они все были одеты в гуцульские наряды, а люди оглядывались, потому что не понимали, что это за нация. У дедушки даже справка была о той поездке, потому что тогда должен был ее представить председателю колхоза, почему его не было на работе».
Сейчас эта волынка-коза – украшение музея Николая Илюка.
Сам хозяин - профессиональный музыкант. В свое время он играл в оркестре народных инструментов Романа Кумлика - гуцульского музыканта-виртуоза, поэта-коломыйкаря, которого называли человеком-оркестром. После развала Советского Союза, рассказывает Николай Илюк, распался тот коллектив. Тогда создали группу «Черемош», в которой с Кумликом «играли от Верховины до Германии».
«Я присматривался к Ромке Кумлику, хотел так же играть и думал, может, и сам создам музей. Потому что у меня много инструментов, приспособлений дедов-прадедов. И вот в 2008 году сделал здесь первую музыкальную комнату, а потом и музей», - рассказывает хозяин.
За десять лет работы его музей существенно увеличил коллекцию древностей и народных инструментов. Последние два года владелец больше занимается музейным делом, чем музыкой. Однако, признается, порой еще гастролирует с ансамблем «Гуцулы».
«Кто бы что не говорил, а я утверждаю, что гуцул - это горный свободный человек, который занимается хозяйством, животноводством, рубкой леса. Настоящий гуцул - тот, который имеет корову, овцу, лошадь, держит свое слово и имеет свою вбирю (одежду, - ред.). Гуцулы одарены хорошим музыкальным слухом, поэтому в каждом доме должен быть хотя бы один музыкальный инструмент. Так оно остается и сегодня. На Гуцульщине еще говорят, что из музыканта хозяин не выходит, потому что он постоянно в дороге. Но если ты хороший хозяин, а еще играешь на каком-нибудь инструменте, тогда здесь считают, что ты - дважды хозяин», - отмечает Николай Илюк.
ОТ ТИЛИНКИ ДО ТРЕМБИТЫ
В целом на Гуцульщине насчитывают до 150 различных инструментов. Сколько их в музее «У Трембитаря», никто не считал. Но хозяин может виртуозно сыграть на каждом, а еще показать мастер-класс. Чтобы услышать гуцульскую мелодию, сюда едут сотни туристов каждый месяц. Когда кто-то спрашивает, умеет ли хозяин «играть по нотам», он отвечает с улыбкой : «Нет-нет, Боже упаси, только по свадьбам».
«У гуцулов сначала идет тилинка (аналог флейты, – авт.), сделанная из бузины. Когда-то не было металла, поэтому музыкальные инструменты делали или бузины, или из кости скота, или из рога. Играется одним пальчиком, могу даже без рук», - демонстрирует музыкант.
Коллекция сопилочных у Николай Илюка едва ли не наибольшая. Раньше эти инструменты были своеобразным средством связи для пастухов.
«Сделать тилинку было не трудно: веточку бузины зачистили камнем, прочистили изнутри тонкой палочкой, немного подсушили - и можно играть. Я заиграю какую-то мелодию - и моя девушка услышит. Ранее часов и телефонов не было, а услышала знакомую музыку – уже могла идти на встречу с любимым. У каждого парня была своя мелодия. Это был самый первый инструмент», - утверждает Николай Илюк и начинает на нем импровизировать.
На Гуцульщине еще были сопилки, которые называли двойничка и тройничка. Последнюю сейчас не используют. Впрочем, Николай Илюк ее восстановил по старым фотографиям вместе с местным мастером Михаилом Тафийчуком. Она здесь чуть ли не единственная, которая не звучит. Но, говорит хозяин, это временно.
Самый длинный инструмент из всех сопилочных – трембита. Ее звук раздается на расстояние до 5-7 километров, с холмика на холмик, в зависимости, как дует ветер». Играют на ней только мужчины, потому что женщинам сложно удержать инструмент длиной до 3,5 м, а еще сложнее - выдуть из него звук.
«Если человек родился, на трембите играют веселую мелодию, умирает – печальную. Когда пастухи уходят на пастбище, то имеют свой позывной на случай, если потерял овец или нужна помощь. Заиграл другую мелодию, значит, все в порядке. Когда у нас появились телефоны, то трембита стала менее популярной. Однако на похоронах еще играют трембитари... Вечером каждые 20-30 минут, на четыре угла хаты, до 12 часов ночи, чтобы все знали, что здесь похороны. Утром тоже играют на трембите с восходом солнца. Последняя мелодия – на гробе. Играют, когда рожают, когда крестины, когда молодые идут в церковь. Сейчас есть еще фейерверки, а ранее извещали только трембитой», - рассказывает Николай Илюк.
Сегодня этот инструмент на Гуцульщине не теряет популярности. Сразу несколько местных мастеров занимаются производством трембит. Порой их покупают профессиональные музыканты, но спрашивают и на сувениры. Николай Илюк рассказывает, что наилучшая трембита - та, которую сделали из дерева, поврежденного молнией. Тогда древесина идеально высушена, а это - главное.
«Трембиту долго не делают, 2-3 дня. Заготовка длится дольше. Вот сейчас, весной, мастера сдирают с березы кору. Это дерево имеет свою смолу, похожую на естественный клей, благодаря которому инструмент держит силу звука», - рассказывает хозяин и демонстрирует игру на трембите.
СКРИПКА, КОТОРОЙ ПОЧТИ 200 ЛЕТ
После сопилочных первый и главный инструмент для гуцулов — скрипка.
«Мы говорим, что мама в гуцульской музыке – это скрипка, дедя (отец - авт.) – барабан или бубен, а их дети – цимбалы. Их еще называют гармонией гуцульской музыки. Лидирует скрипка», - уверяет Николай Илюк и показывает свою любимицу.
В коллекции скрипок она особая и самая старая. Ей около 200 лет. В свое время она принадлежала самой богатой здешней семье.
«Эта скрипка была расклеенной, когда мне ее подарили. У меня тогда сгорел дом, и я остался без инструмента. Я отдал скрипку мастеру, и он сделал мне, как говорится, из бабы дивку. Вот посмотрите , какая красавица», - любуется музыкант, берет в руки скрипку, и она словно оживает.
КАК НА КАВКАЗЕ - КИНЖАЛ, А У КОЗАКОВ САБЛЯ, ТАК У ГУЦУЛОВ – БАРТКА
В музее «У Трембитаря» можно осмотреть и вещи гуцульского быта. Среди них деревянный куфель для пасхи. Он остался у хозяина тоже от деда Николая Сливчука. Теперь на Пасху в церковь с дедовским куфелем, а не с корзиной из лозы, ходит Николай Илюк.
«Когда люди заселялись в горы, то сперва жили в пещерах. Уже позже делали хатку из коры и пихты. Потом строили землянки, накрывали их лубом. Далее строили хаты из круглого дерева, мхом закладывали, чтобы не проходил воздух. Пол был из глины. Стол тоже делали из ели. В столе выдалбливали мисочку, в долине – чипок... Гуцулы не занимались тогда керамикой, потому что глина здесь каменная. Поэтому все делали из дерева», - утверждает Николай Илюк.
Столярная коллекция в музее тоже давняя. Она сохраняет вещи, которые принадлежали еще братьям жены хозяина, Марии. Те в свое время занимались в Верховине лесозаготовкой. У гуцулов таких людей называли трачами. Чтобы больше рассказать об этом ремесле, Николай Илюк собрал целую коллекцию инструментов. На это, признается, потратил немало денег. Однако не жалеет. Говорит, история того стоит. Не экономил и на гуцульском наряде. Поэтому здесь можно увидеть все: от лаптей до платка.
«Нижнее белье гуцулы не носили. Только рубашку из льна или конопли. Запаски по рубашке женщины одевали спереди и сзади, потому что женщине тяжело было перелазить через ограждения и садиться на коня. Поэтому запаска должна была быть по бокам свободной. Она была и для украшения, и для обогрева тела. Можно было сесть где-нибудь, она не промокала», - рассказывает Николай Илюк.
В коллекции музея хранятся гуцульские вышиванки, которым больше сотни лет, сапоги-англичанки, которые носили только состоятельные люди, пояса, кожухи, сардак, или рукавник, по которым можно определить, сколько земли имеет его хозяин. А еще есть тобивки и тайстры (сумки разного размера, – авт.), за которые в свое время отдавали столько денег, как за корову.
Среди этих гуцульских атрибутов особое место занимает бартка.
«Это вроде как наше орудие труда, праздничный мужской атрибут. Как на Кавказе - кинжал, у козаков - сабля, так у нас – бартка. Когда идем колядовать, с ней легко подниматься вверх. Бартка – это топорик, холодное оружие гуцулов. Во времена Австрии гуцулам не позволяли носить стальные бартки, только из цветного металла. У нас бартка - на первом месте. После бракосочетания юноша не имеет права никому передавать свой топорик. У настоящего гуцула женщина должна быть в левой руке, а бартка – в правой», - демонстрирует Николай Илюк.
ОБ ОБЫЧАЯХ, ВЕСНЕ И ТУРИСТАХ
Не только о быте и музыкальных инструментах можно узнать «У Трембитаря». Здесь охотно рассказывают об обычаях гуцулов. Как ревностные христиане, они придерживаются всех традиций самых больших религиозных праздников - Рождества и Пасхи. Не пренебрегают и древними запретами, которые для чужаков кажутся странными.
«Есть такой праздник Кознено. В тот день нельзя работать, потому что говорят, что зимой будешь очень мерзнуть. Летом есть громовые праздники: Гавриила и Ивана. Работать не будем, даже когда сено будет мокнуть, потому что тогда может гром попасть или в хату, или в скот. В трембиту, преимущественно, начинаем играть от Юрия, когда идут на пастбище, и до Дмитрия, до зимы. А так – только при необходимости. Да, мы придерживаемся тех стереотипов, язычество до сих пор есть в горах», - признается Николай Илюк.
В еде, говорит, гуцулы неприхотливы. Предпочтение отдается молочным и мясным продуктам и кукурузной муке. Кулеш на Гуцульщине считают вторым хлебом, а знаменитые «гуцульские голубцы» - диетическим продуктом, который почему-то у каждой хозяйки получается по-своему, хоть и делается по одному рецепту.
«Их делают на солонине, но капуста не впитывает в себя много жира. Мы добавляем крупу кукурузную, должна быть капуста квашеная, добавляем из капусты тот сердечек, сало - вот и голубец», - уточняет хозяин.
Полевые работы в Верховине можно начинать только тогда, когда в горах сходит снег. Местные жители наблюдают за горой Магора. Ее назвали так, потому она имеет вид буквы «М». Поэтому и село, что за этой горой, называется Замагора - «за Магорой».
«У нас весна идет немножко позже. До Пасхи люди стараются к земле не прикасаться. Мы не смотрим ни по погоде, ни по новостям по телевизору. Только знаем: если на Магоре пропадает снег, в Верховине внизу уже можно начинать весенние работы. Тогда земля теплая, а до этого она еще холодная», - уверяет хозяин.
Весну здесь определяют также по повадкам скота и птиц. Свиньи и лошади - тоже предвестники тепла, но наибольший прогноз на лето делают по признакам зимы. Нынешняя, говорит Николай Илюк, на Гуцульщине была просто великолепной, потому что выпало много снега, а значит лето здесь ожидают не сухим и не очень жарким.
О выборах и политике на Гуцульщине говорят мало. Больше – о туризме.
«Знаете, гуцулы при любой власти, хотя и слушали ее, но делали свое... Во времена Австрии здесь была одна система жизни, во времена Польши – другая, в советское время – все воровали, даже леса, с которых мы выживали. А теперь мы выживаем благодаря туристам. У людей из горных сел есть спрос на масло, сыр, молоко. Это хорошо, что бывает с этим даже дефицит», - говорит Николай Илюк.
И добавляет, что гуцулы никогда особенно не надеялись на власть. Всегда хотели одного: если она не может помочь, то чтобы хотя бы не мешала. Впрочем, если бы нашлась такая, которая бы действительно позаботилась о горных территориях, то гуцулы попросили бы ее сохранить Карпаты и сделать к ним хорошие дороги.
Ирина Дружук, Ивано-Франковск
Фото и видео автора