Что нам очень даже стоило бы позаимствовать из общенациональных традиций балтийских стран
4-7 июля в Таллинне проходил 27-й национальный Праздник песни и 20-й Праздник танца. «Праздник песни и танца» – кажется, что это звучит не вполне серьёзно, слишком легковесно. Но это только для тех, кто не знает реалий Балтии, где подобные торжества являются одной из основ идентичности. В торжестве участвовало 43 тысячи 802 артиста со всей страны (особенно умиляет вот эта точность до одного человека, точнее – до двух). А это – 3,3% населения страны. На заключительном концерте на Певческом поле артистов и зрителей было более 100 тысяч человек. На самом деле хотело прийти больше, но организаторы были вынуждены закрыть доступ из соображений безопасности, поскольку коммуникации на большее не рассчитаны. Однако для небольшой Эстонии и это гигантские цифры – около 8% населения страны.
ДОЛГАЯ ИСТОРИЯ, МИЛЫЕ ТРАДИЦИИ
История праздника песни особенно важна для Эстонии, поскольку у неё в этом есть некоторый приоритет перед своими соседями. А Латвия с Эстонией, как это водится у соседей, по-дружески спорят, у кого раньше появились аналоги. Первый большой музыкальный Праздник Даугавы прошёл в Риге в 1836 году, но латышский собственно Праздник песни – в 1875 году. А вот эстонский Праздник песни – немного раньше – в 1869 году. И следовательно в этом году отмечался 150-летний юбилей торжества.
Первые праздники песни проходили в университетском Тарту. Но потом, ещё во времена Империи, торжество перебралось в Таллинн. С 1928 года и по настоящее время праздник проводится на таллиннском Певческом поле. Это живописный склон на краю города, спускающийся к морю (правда, теперь здесь спальный район Ласнамяэ; сейчас, кстати, он в центре внимания кинообщественности, поскольку голливудский режиссер Кристофер Нолан выбрал прорезающую Ласнамяэ улицу Лаагна с ее колоритными каменными стенами для съёмок своего блокбастера).
У подножия холма в 1959 году была построена уникальная Певческая сцена, похожая на створку огромной раковины. Автором её концепта был эстонский архитектор и дизайнер Артур Котли (он же – создатель Дворца президента Эстонии). А наверху, за несколько метров до вершины холма – памятник Густаву Эрнесаксу (1908-1993), хоровому дирижёру, композитору, одному из тех, благодаря кому этот праздник был возрожден после войны и существовал при советской власти. Скульптура одновременно и остроумная, и очень простая – Эрнесакс сидит на земле и смотрит на сцену, подперев щеку кулаком.
С 1934 года к Празднику песни добавился Праздник танца. На протяжении долгой истории иногда они проводились в одни сроки, иногда – вразнобой. С 1985 года – только совместно.
Кстати, о 80-х. Балтийские «бархатные революции» времён Перестройки иногда называют «Песенными революциями», «Поющими революциями» (в зависимости от тонкостей перевода с местных языков). Так вот, говорят, само это понятие, «Поющая революция», впервые появилось в сентябре 1988 года, когда на Певческом поле Таллина проходил музыкально-политический фестиваль «Песнь Эстонии», собравший триста тысяч человек (пятая часть населения республики, третья часть эстонского народа), на котором был публично озвучен призыв к независимости...
Набор концертов у праздника меняется. Все они интересны и красочны. Но главных события – три. Главный концерт танцевального праздника (Стадион «Калев»), главный концерт песенного праздника (Певческое поле) и Торжественное шествие по городу.
ПО ГЛАВНОЙ УЛИЦЕ И С КЕРСТИ
Собственно, все дни, что проходит праздник, по улицам Таллинна в великом множестве ходят люди в национальных костюмах. Многие из них – артисты, съехавшиеся со всей страны. Но не только. Костюмы надевают и некоторые туристы, специально приехавшие на праздник, и другие сочувствующие горожане. Те же, кто приехали из других стран, стараются помечать своё присутствие флагом (или флажком) своей второй родины. Судя по ним, больше всего прибывших – из США, Канады, Норвегии.
Есть в эти дни и ещё одна традиции. Ведь праздник песни зародился в студенческом Тарту. А в Эстонии у каждого учебного заведения, у многих хоровых или танцевальных коллективов есть свои традиционные цвета – и фирменные фуражки с такого же цвета околышами. Такие фуражки (и форма учебного заведения) тоже котируется наравне с национальными костюмами.
Разнообразию костюмов в этом году помогла и погода – обманчивое и нестабильное балтийское лето. Поэтому кто-то надевал летние костюмы и радостно шёл в них по солнечной стороне улицы, а кто-то надевал весенне-осенний костюм с легким пальто и шапкой. И с большим удовольствием гулял в нем в тени и по продуваемым с моря проулкам.
Итак, торжественное шествие Праздника песни и танца – пять километров пути от главной площади страны Вабадузе (Площадь Свободы) до Певческого поля. И 50 тысяч участников, идущих строго по заранее предусмотренному порядку. Сначала гости – из Тарту, в знак уважения к месту, где зародился праздник, потом представители разных регионов. И в конце – таллиннцы, общегосударственные коллективы и гости из других стран (вплоть до Японии, японский коллектив, кстати, выступал и на финальном концерте). Разноцветные костюмы, какие-то придумки в костюмах, транспарантах или специальных конструкциях, которые везут участники.
Песенные коллективы поют на ходу – и зрители, стоящие вдоль шествия, им подпевают. Хореографические ансамбли пританцовывают – и зрители помогают им отбивать ритм. Атмосфера всеобщего счастья, любви, уважения. Всю дорогу – взаимное подначивание и подхватывание шутливых лозунгов.
Шествие начинается и... не заканчивается, а все идет-идет-идет. Сначала ты устремляешься в голову колонны. Потом стоишь на месте среди зрителей, пропуская – и рассматривая – группу за группой. Потом возвращаешься к истоку колонн. Но его, исток, найти не так-то просто. Потому что к Вабадузе подтягиваются все новые и новые колонны участников, собирающиеся и строящиеся на соседних улицах и переулках.
Но что это? В одной из групп – президент Эстонии Керсти Кальюлайд? Не показалось? Нет. Из группы зрителей, стоящих у обочины, кричат на эстонском «Здравствуй, Президент!». И Керсти в ответ машет рукой. Но никто, кроме меня, не бросается ее фотографировать. Действительно, а что тут такого – президент страны в своей студенческой фуражке идет в общей колонне торжественного шествия (если точнее – в колонне женского хора Korporatsiooni Filiae Patriae, в котором она иногда поёт). Но как я позже узнал, где-то рядом шли и премьер, и глава МИДа. Жаль только, что внешность у них не такая запоминающаяся и потому узнать их было труднее (тем более в ярких национальных костюмах).
Пять часов длилось торжественное шествие, пять часов. И на нем ни на минуту не было скучно. Усталости тоже не было, потому что человек – существо общественное, и такова сила общей радости, заряжающей наши аккумуляторы.
КОНЦЕРТ С САМЫМИ ДЕФИЦИТНЫМИ БИЛЕТАМИ
На празднике как-то случайно услышал чужой разговор. Люди обсуждали, где им удалось побывать во время четырёхдневного празднования: и там, и там, и тут. «А вот на большой концерт Праздника танца так и не попал. Поздно спохватился, там билеты давно закончились». Да, жаль, но у Стадиона «Калев», где проходили три больших танцевальных концерта вместимость – лишь 12 тысяч зрителей.
Трудно описать происходившее на этом концерте, когда тысячи и тысячи танцоров в разнообразных народных костюмах, сотни гимнастов и гимнасток в ярких трико, подчинённые общей задумке хореографов, танцуют, непрерывно перестраиваются, формируя движущиеся и видоизменяющиеся фигуры.
В финале по традиции был эстонский народный танец «Тульяк». О чем он? Ну а о чем всё искусство? О любви... К финальному танцу на сцену, то есть на поле стадиона и окружающие его беговые дорожки вышли все участники концерта – более десяти тысячи танцоров и гимнастов. Кода концерта была такой, что зрители долго хлопали, не желая признавать, что концерт закончился.
Грозовое небо, тучи, периодически начинающийся – довольно ощутимый дождь. Но никто не думал уходить с этого концерта. И – ни одного зонта. Они изначально запрещены по условиям. В лучшем случае – дождевик. А все зонты аккуратными рядами – были сложены у входа на стадион, и без всяких номерков. Уходя с «Калева», каждый подходил к своему рядку и просто забирал свой зонт. Ведь это так просто.
СИНЕ-ЖЕЛТАЯ ЗАВИСТЬ К БЕЛО-ЧЕРНО-СИНЕМУ ПРАЗДНИКУ
Ну и – финальный концерт, заявленная длительность которого была семь часов, с 14:00 до 21:00. Но многие песни исполнялись «на бис» и поэтому в реальности концерт закончился лишь где-то в десять часов вечера (потому что завтра – на работу; такова эстонская ментальность: потехе – час, но делу – время).
Может показаться, что шоу такой продолжительности просто невозможно высмотреть от начала до конца. Но дело в том, что у этого концерта свой особый ритм и особые условия. Во-первых, только первые сектора Певческого поля, самые ближние к сцене, оборудованы сидячими местами. А дальше – зона самоорганизации. Пришедшие расстилают свои коврики, ставят свои складные стулья или смотрят концерт стоя. Но в любой момент могут присесть (прилечь), отдохнуть.
Да и концертные номера первые две трети концерта подаются мелко дроблёнными блоками с 15-минутными перерывами. Это время уходит на то, чтобы одни участники сошли с огромной сцены, а другие её заполнили. Учитывая размеры сцены, неизменно удивляешься, как быстро, чётко и организованно это происходит. Ну и по периметру поля расположены разнообразные пункты питания, сувенирные лавки. Так что всегда найдётся, на что потратить десяток минут перерыва.
Отдельная, самая трогательная часть концерта – выступление сводных детских хоров. И это не просто ми-ми-ми, а, скажем так, высокопрофессиональное ми-ми-ми. Ещё одна забавная деталь – поначалу вызвавшая удивление. Объявляя очередной номер, вдруг назвали не только авторов песни, дирижёра, но и хореографа. И, надо сказать, он свою работу выполнил на славу. Хористы не только пели, но и пританцовывали. Отчего шутливые песни становились ещё более заводными, вызывающими восторг публики – «на бис».
И, конечно же, кульминация концерта – его последние несколько часов, когда хоры заполняют всю сцену, пространство перед нею и уже не уходят ни на какие перерывы. Это действо, от которого невозможно оторваться. Сводный хор в десятки тысяч голосов, ведомый дирижёрской палочкой. Подпевающие зрители. Трепетание бело-черно-синих флагов. Стаи чаек, вместе с порывом ветра налетающие вдруг с моря. Их крики легко и естественно, по воле высшего дирижёра, вплетаются в пение, добавляют ему какой-то неземной органики... В эти минуты особенно остро чувствуешь счастье народа, сумевшего выжить (в таком-то окружении, меж такими империями), сумевшего создать и сохранить своё государство. И помнящего о своих истоках.
В эти мгновения на этом празднике любой, наверное, чувствует себя немного эстонцем. Но при том и невольно испытываешь чувство белой зависти. То есть, в моем случае – желто-синей зависти. Представляешь – а где в Украине мог бы быть такой праздник, такое Певческое поле. На Тарасовой горе? На днепровских склонах в Киеве? В Пирогово?
Представляешь, какие песни в каком месте концерта могли/должны были бы звучать. “Цвіте терен”, “Ой чий то кінь стоїть”, “Стоїть гора високая”, “Соловей щебече”, “Ти ж мене підманула”, “Як служив же я у пана”, “Комарик та й на мусі оженився”. Ну и, конечно, гимн в начале. А в конце – “Реве та стогне Дніпр широкий” и “Боже великий, єдиний”. Дата праздника – может быть, летняя, между Днём Конституции и Днём Независимости, а может, учитывая наш солнцепёк, лучше в мае – поближе ко Дню вышиванки. И ведь, правды ради, в конце XIX – начале XX века в Украине были попытки организовать достаточно массовые праздники песни. Но им при Империи не дали развиться. Всё обрубили...
А нам сейчас такой национальный, общегосударственный праздник был бы очень нужен.
Олег Кудрин, Таллинн
Фото и видео – автора