Чем вдохновляется и как происходит нелегальный туризм в запрещенной зоне ядерной катастрофы
После катастрофы на ЧАЭС в апреле 1986 года огромная территория 30-километровой зоны отчуждения обезлюдела. 30 лет спустя Зона из опасной радиоактивной язвы на карте Украины стала меккой для туризма - законного и не очень. А после бешеного успеха сериала НПО Чернобыль внимание к Зоне будет только расти. А значит пора осветить скрытую сторону чернобыльского туризма. Укринформ рассказывает, откуда взялись и чем живут сталкеры - люди, которые после нелегальных походов стали с Чернобыльской Зоной на ты.
Кто такой сталкер и как им стать
Автобус прибывает на полуразваленную остановку в глухое полесское село. Конечная. Группа молодых людей - по одежде видно, что из города, подходят к багажнику и начинают доставать большие туристические рюкзаки с притороченными спальными мешками, карематами и крепкой обувью. Другие прибывшие в село не обращают внимания, только с виду местный парень говорит подружке - Глянь - сталкера!.
Для жителей полесских сел на границе зоны отчуждения поток людей, правдами и неправдами пробирающихся через колючку, а затем дальше, в зону, к ее тайнам и опасностям - будни. Пока группа с рюкзаками идет по дороге, миловидная местная жительница выглядывает из-за забора. Что, к Андрюше приехали?. Ага, - отвечают туристы. В зону идете?. Да нет, так, на дачу. Привычный ритуал, все знают, зачем вы сюда приехали, но надо делать вид, что не знают.
Те, кого полесские крестьяне безошибочно опознали как сталкеров - участники то ли движения, то ли целой субкультуры нелегального туризма в Чернобыльскую Зону отчуждения. Перед ночным выходом группы наш проводник Антон рассказывает, откуда взялась их самоназвание: «Первые люди начали ходить в зону еще в 90-е, когда было больше радиации и все было еще очень строго. И они называли себя сталкерами - как герои книги Стругацких Пикник на обочине. Ну а потом это все стало популярным после выхода украинской компьютерной игры Сталкер (сюжет которой разворачивается на территории Зоны и перекликается с романом Стругацких. - Ред.). Из тех, первых, что в 90-е ходили, я никого не знаю. Сейчас ветеранами считаются те, что начали ходить где-то в 2008-2009-м.
Стать сталкером относительно несложно. Главное - личные знакомства. Антон, например, познакомился с бывалым сталкером на Майдане во время революции. Он постоянно говорил, что как закончится Майдан, всех нас поведет в Зону. В результате, из всей компании пошел только я. Если знакомство завел, дальше присоединяешься к группе нового товарища, который идет в зону в такие-то дни таким-то маршрутом. А уже после первого похода можешь и на форуме писать, и в чат, и оттуда уже информацию о новых походах получать. И заодно смотреть видео- и фотоотчеты других, читать и слушать рассказы и байки.
Кратчайший путь в Зону пролегает в обход закона
Конечно, есть абсолютно законные способы попасть в Зону. В частности - официальный тур. Но условия таких туров сталкеров не устраивают от слова совсем. На очередном привале у дороги, на тщательно измеренном дозиметром месте, Елена, девушка-сталкер, рассказывает: Они (организаторы туров. - Ред.) все монополизировали, и лупят очень большие деньги. С расчетом на иностранцев. И что там в том туре - привезут тебя на Дитятки, потом в попсовую Припять, размародеренную до основания, пару часов и обратно. А в зоне очень много интересных мест. Если бы власти разрешили нашим проводить походы, за нормальные деньги, то и можно было бы и законно ходить.
Сталкеры не считают, что без разрешения пересекая границу Чернобыльской зоны, совершают какое-то серьезное преступление. В конце концов, даже если поймают, то наказание - админпротокол и несущественный штраф. К тому же, на фоне того, сколько мародерства перенесла Зона, простой поход выглядит невинным. Первое же село, которое мы видим за границей зоны - печальное зрелище. Ни одного целого окна, почти нигде нет дверей, калиток, дома пустые - без мебели и вещей, только с мусором внутри. После того, как наша группа осмотрела разграбленное село, Антон рассказывает: Местные сами обнесли близкие к границе села. Сел на велик и привез стекло в окна, цветной металл с брошенной машины, или еще что. Я их не осуждаю, потому что здесь глухие деревни, ни зарплат, ни работы, за что жить надо. А вот то, сколько лома, труб и цветных металлов вывозили за взятки охране из Зоны всякие серьезные дельцы - это уже страшно.”
Пересечь границу не трудно - в колючке, натянутой еще Совком 30 лет, дыр больше, чем самой колючки. Дальше идем по дороге. Удивляет то, что она на удивление мало заросла - лишь иногда пробивается деревце молодое. Молодой поросли в зоне тяжело - поэтому леса напоминают эльфийские поляны из Властелина Колец: высокие деревья с кронами лишь на верхушке стоят как колонны, и подлеска как такового нет - тихо, светло, спокойно.
Главная проблема для сталкеров, то, что Зона практически пополам разделена рекой Уж. На левом берегу в зону зайти легко, но там мало интересного - преимущественно размародеренные села. А на правый - где Припять, где Дуга - радиолокационная станция загоризонтного наблюдения с огромными антеннами-тарелками, где зенитно-ракетная часть, - попасть трудно. Мостов через Уж только два - и оба под наблюдением - больше всего сталкеров ловят именно там. Поэтому, холодно или жарко, а на подходе к реке сталкеры раздеваются, вещи с рюкзаками - в пластиковые мешки, и где вброд, где - вплавь, переправляются. Нам было бы легче переправляться, если бы не поросшие на десятки метров камышом берега.
Если с сезоном похода не повезло и пришлось намокнуть в холодной воде Ужа - не беда. Отогреться есть где. Почти в каждом заброшенном селе Зоны оборудованы сталкерские хаты. В целых домах ремонтируется печь, обустраивается колодец с водой, прячется посуда и какой-то запас топлива и продовольствия. Обычно поход планируют так, чтобы ночевать именно в таких хатах, а зимой - это вообще единственный вариант. Правоохранители стараются препятствовать устройству таких хат - специально выбивают окна и ломают двери в домах.
Сталкеры - народ суеверный. Очевидно, постоянный риск в походе к этому подталкивает. Если не получилось пересечь границу и войти в Зону - второй раз в тот же день не идут. После того, как мы узнаем, что коллеги, с которыми мы должны были встретиться, не придут, потому что с первого раза не перешли границу, Антон объясняет: Зона не пустила - значит так ей надо. Если дальше ломиться, точно будет какая-то неприятность. Если кто-то будет попадаться несколько раз - в группу несчастливого постараются не брать, раз его Зона не любит.
Медовый месяц в Чернобыльской зоне - самый смак сталкерской романтики
Что же такого привлекательного в Чернобыльской зоне находят сталкеры, готовые преступать закон и подвергаться опасности хапнуть дозу радиации, чтобы исходить ее тропы и дороги своими ногами? Универсального ответа корреспонденту Укринформа найти не удалось. Очевидно: у каждого свои мотивы. Кого тянет осмотреть нетронутые остатки советской эпохи, кого-то - гнетущая атмосфера катастрофы, заставившая тысячи людей покинуть свои дома и фактически оставить позади часть своей жизни. Далеко не последнюю роль играет и то, что Зона отчуждения - запрещенный объект, а все запрещенное - сладко. И, очевидно, пересекая границу и прячась от патрулей и обходя радиоактивные пятна, некоторые из сталкеров получает те чувства и впечатления, которые в серой обыденности не найдешь. А кто-то просто хочет уйти от цивилизации и людей - в покой и тишину огромной незаселенной территории. Елена делится: Здесь очень тихо и спокойно. Идешь по лесам и слушаешь тишину. Потому что есть места, где даже птицы не поют и насекомые не жужжат. И природа очень богата. Мы постоянно натыкаемся то на лосей, то на зубров, то на кабанов. Бывало, что и рысь мяукала нас за дверью - страха тогда набрались. Антон добавляет: У меня знакомые вообще здесь медовый месяц провели. Расписались, приехали сюда и месяц в сталкерском доме вдвоем себе сидели .
В зоне очень сильно чувствуется, что люди где-то очень далеко. Ловишь себя на мысли, что почти посередине Европы белеет пятно, где из-за усилий цивилизации - цивилизации уже не осталось. И как-то не хочется, чтобы она сюда возвращалась. Потому что места Зоны, куда люди почти не добираются, выглядят гораздо лучше, чем те, что ближе и доступнее.
За всеми рассказами о прелестях Зоны у новичка в сталкерском деле возникает очевидный и банальный вопрос - а как же радиация?! Правда в том, что далеко не вся Зона опасно радиоактивна. Большую долю похода наш дозиметр не поднимался выше 20 микрорентген в час - вполне в пределах естественной нормы. Конечно, случаются пятна по 40, 100 микрорентген в час. Самый больший фон Антон видел у кладбища техники ликвидаторов - 8 миллирентген. Для сравнения: чтобы получить дозу радиации, как при обычной флюорографии, нам бы пришлось ходить по кладбищу техники больше 5 часов, а просто по Зоне с ее «микро» - несколько тысяч часов!
Если быть осторожным, иметь дозиметр и не лезть в пятна - по Зоне можно ходить, как по центру Киева. Только надо стеречься кабанов, волков и охранников.
Чего в Зоне больше - привлекательности для туризма или памяти о катастрофе
В последние годы внимание к Чернобыльской Зоне растет. А после прорывного выхода на экраны мини-сериала HBO, который покорил миллионы зрителей по всему миру, сталкеры ожидают, что скоро им может стать в Зоне тесно. И дело не в нескольких конторах, гребущих на организации официальных туров деньги с богатых иностранцев. Создается впечатление, что уже все знают о незаконном туризме, и некоторые предприимчивые сталкеры начинают водить группы за деньги. Идейные такого подхода не воспринимают, ведь благодаря регулярным походам понимают ценность Зоны. Антон объясняет: Сейчас уже идут разговоры о том, чтобы Зону открыть, или вообще, снова культивировать. Действительно, радиация уже спала, и формально такое можно делать. Но я против. Во-первых, Зона - это заповедник, и всю эту природу, которая без людей процветает - надо беречь. Во-вторых, тридцатикилометровая зона выступает в роли буфера - чтобы не шастали в 10-километровую зону, где уже и радиация, и сама станция. Убери 30-километровую, и стопроцентняк начнут обносить десятикилометровку.
С одной стороны, привлекательность Чернобыльской Зоны для туризма - хорошая возможность для получения прибыли нашим государством. Но проблема в том, что Зона и Чернобыль - это не просто запрещенный советский объект, по типу ракетных шахт, которые можно и нужно превращать в прибыльные объекты. Чернобыль - это памятник крупнейшей в истории человечества ядерной катастрофы. Катастрофе, место которой в национальном сознании современных украинцев трудно даже оценить. Но за этой оценкой надо идти не в зону, а в головы и души украинцев.
Сталкеров, которые постоянно имеют дело с последствиями Чернобыля, характеризует очень прагматичное отношение к Зоне и к катастрофе. Ярким примером служит история Елены: 26 апреля 86-го года в этом селе готовили открытие клуба и дискотеки. Но случилась авария, и ничего не было. Клуб так и не открыли, и его обнесли потом. И как-то мы решили, что дело надо довести до конца, и дискотеку все же провести. Съехались сталкеры, клуб убрали, привезли технику, импровизированную мебель и провели дискотеку. Такую, что из всех сел съезжались. Теперь 26-го постоянно так делаем, и это большое событие для местных людей.
Идея, которая действительно объединяет сталкеров - это то, что правду нельзя скрывать. Они, люди знакомые с радиацией и защитой от нее, постоянно рассказывают, как в совке тупили и скрывали правду от людей, и это обернулось многочисленными трагедиями. Их внимание постоянно приковано к состоянию ядерных объектов в Украине, и через свои ресурсы они постоянно распространяют правдивую информацию о победах и проблемах Украины в этой области. В конце концов, однажды наше общество уже оказалось неготовым к ядерной катастрофе. А благодаря таким людям, у нас есть источник информации, кроме государства, которое может соврать в случае опасности, ведь уже раз врало. Украинскому обществу везде нужны глаза и уши. В Чернобыльской зоне такими глазами служат сталкеры.
Григорий Нестеренко, Укринформ