Откуда у украинской элиты страх перед народным волеизъявлением?
Слово «референдум» сегодня на наших просторах звучит как матюк. А на человека, который заикнулся о применении его в вопросах войны и мира, смотрят как на врага. В глазах немой вопрос: готовишься отдать Украину Путину?
И вот уже старый френд отписывается со словами: «Ценил и уважал... Но все! Я остаюсь на стороне СВЕТА. Прощай!» – за один лишь перепост новости об антикоррупционном референдуме в Румынии...
И известный публицист предостерегает: «Гитлер, благодаря такому нормальному общению с людьми, прокладывал себе путь к власти (а государству — путь к авторитаризму)... С тех пор общенациональный референдум в Германии – под запретом».
Однако, реакция понятна. Слишком памятны псевдореферендумы в Крыму и на Донбассе. И нашему взволнованному люду не хочется новых приключений на собственную голову.
А еще и напомнят тебе, дебилу, о референдуме в Нидерландах, который едва не лишил нас Ассоциации. И о Brexit, конечно, от которого страдает британский народ...
ТРАДИЦИОННАЯ ЧЕРТА ФАШИСТСКОГО РЕЖИМА?
Впрочем, новое ли это веяние – такое пренебрежение к референдумам?
Погуглил прошлое. Нашел цитату 15-летней давности. В ней тоже о Гитлере:
«Полагаясь на референдум как непревзойденный механизм манипулированием народной волей, Гитлер...оставил ему особое место для экстренных случаев, когда возникала острая необходимость возложить ответственность за свои преступления на всех немцев».
«Вера в референдум входит органической частью... в традиционный перечень характерных черт фашистского режима».
«Референдумы стали одним из капиллярных сосудов, через которые нацистская идеология смешалась с присущим немцам в 30-е годы бытовым национализмом... «Бульон» получился кровавым для десятков народов Европы.».
Ну, и так далее... Нет, словом, о чем говорить!
1991 ГОД. И ЗОМБИРОВАНИЕ НЕ ПОМЕШАЛО
Не буду вас долго мучить. Автор этих сентенций – Юрий Соломатин, скандально известный коммунист из симоненковской партии, сторонник «русского мира». И цитаты эти – из его статьи в газете «Советская Россия». И аргументируется ими тезис о «вреде, нанесенном народу Украины» Всеукраинским референдумом 1991 года.
«Так же и «политические наперсточники» в Украине, которых тогда возглавлял Л.Кравчук, – изгаляется Соломатин, – 1 декабря 1991 года на Всеукраинском референдуме обвели вокруг пальца весь украинский народ».
Вот такая параллель... чувствовали ли себя украинцы «обведенными вокруг пальца» в бурном 1991 году? Видимо, были и такие, и они воспринимали тот референдум как недоразумение. Но для значительного большинства – 76-ти процентов электората, которые высказались за Независимость, это было торжество истины.
Подчеркиваю: речь идет о 76% электората (90% тех, кто принимал участие), именно советской Украины, части империи СССР!
И когда сегодня референдумофобы пугают неготовностью народа принимать ответственные решения, потому что он «зазомбирован» Кремлем, то хочу спросить: а в 90-е разве имперское влияние было меньшим? Я жил и работал в прессе тех времен и могу многое рассказать о цензуре и кремлевской партийной пропаганде.
Кстати, референдум о независимости был не таким уж и необходимым. За соответствующий Акт дважды проголосовал парламент – этого было достаточно. Почему же Верховная Рада пошла на риск?
Потому что Чорновил с соратниками не верили, что Кремль так легко отступится, зато безоглядно верили в мудрость своего народа. И поэтому они (а за ними и Верховная Рада в целом) – рискнули.
Грызли ли тогда сомнения, было ли страшно? Да, в день голосования все нервничали. И из-за того, что большинство может оказаться не столь убедительным, чтобы Москва отцепилась. И из-за боязни, что советские войска зайдут в Киев – и все сорвется. Но украинцев согревала надежда и предвкушение праздника.
И на следующий день холодок пробегал под сердцем – от собственной смелости и непостижимой легкости, с которой украинцы перечеркнули имперское прошлое.
Не помню экзальтированных объятий... Но было чувство достоинства – от того, что победили, потому что объединились.
Считать ли тот шаг популизмом и безумием?
СИНОНИМ ФАМИЛИИ «МЕДВЕДЧУК»?
Отмахнитесь, друзья, от ночных кошмаров о возможной зраде народа, задумайтесь: неужели за 28 лет он настолько деградировал, что ему уже нельзя доверить собственную судьбу?
А может, изменился не народ? Возможно, что-то переключилось в головах национальной элиты? Она стала осторожнее в доверии к народу, более подозрительной, что ли?
Еще в начале 1990-х слова «референдум» и «независимость» были как не разлей вода. В первых законах того времени можно найти и референдум о роспуске ВР, и относительно импичмента, и относительно отзыва депутатов. Он считался одним из краеугольных камней народовластия. Даже контраверсионный (и затем отмененный Верховной Радой) референдум об автономии Закарпатья не поколебал украинцев в этой вере.
Все изменилось в 1996 году, когда Кучма выдвинул ультиматум Верховной Раде: или принимайте Конституцию с широкими полномочиями президента, или я вынесу эти изменения на референдум.
Угрозу восприняли серьезно. Подобный опрос народного мнения в России в 1993 году – сопровождался расстрелом парламента из танков. Украинские депутаты сдались, но слово «референдум» приобрело угрожающие интонации.
Кучма же, получив исключительные полномочия, потребовал еще больших. И не без помощи главы своей администрации Медведчука таки объявил референдум 2000 года. Он прошел, как писала оппозиционная пресса, со злоупотреблениями и фальсификациями. И на все четыре вопроса был получен положительный ответ.
Первый – давал «добро» на досрочное прекращение президентом полномочий ВР, если она не могла сформировать постоянно действующее большинство или не утвердила в течение трех месяцев бюджет.
Во втором речь шла об «ограничении депутатской неприкосновенности и изъятии из Конституции пункта об обязательном согласии ВР на привлечение к уголовной ответственности, задержание и арест депутата».
В третьем предлагалось уменьшить общее количество депутатов до 300.
Четвертый предусматривал создание в Украине двухпалатного парламента.
И вот что я заметил. Сегодня все эти вопросы не кажутся крамольными. Одно из требований (о роспуске парламента) уже реализовано в Конституции 2004 года. Два других серьезно обсуждаются, и, как минимум, депутатскую неприкосновенность есть шанс отменить. Нет и общественной идиосинкразии к двухпалатности парламента...
Однако тогда посягательство на полномочия парламента вызвало шок. Заговорили о попытке «узурпации власти» Кучмой. В конечном итоге ВР провалила имплементацию результатов опроса, и на долгие годы слово «референдум» стало уже едва ли не синонимом фамилии «Медведчук».
Последние 15 лет референдумом политики скорее пугают, чем обнадеживают. Чаще этим пользуется оппозиция. Властная же элита видит в нем угрозу охлократии.
И ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ – ПРИЗНАТЬ ПОРАЖЕНИЕ
Референдумы действительно не лишены рисков. Но и быстрая езда на авто – тоже, но откажется ли кто-то из-за этого от нее? Надо просто знать правила и закономерности дорожного движения. Так и со всенародным опросом.
Мировой опыт свидетельствует: во-первых, выгоднее проводить референдум, когда ты находишься при власти. Тогда есть админресурс, более широкие возможности для пропаганды – и результаты опроса будут более контролируемые.
Впрочем, здесь кроется главная, пожалуй, опасность. Некоторым «отцам нации» аж неймется, так хочется через референдум или получить безграничную власть (как Эрдоган), или царствовать до смерти (как Асад).
Во-вторых, как показал референдум 1991 года, формулируя вопросы для бюллетеней, разумнее не ставить народ на «вилку» (вы за независимость или за «обновленный Союз?»), а дать возможность лишь подтвердить решение, которое принял парламент («Подтверждаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины?»).
На референдуме о ЕС и НАТО (которого все почему-то боятся) можно было бы не спрашивать: «А вы за НАТО или за внеблоковый статус?», а предложить подтвердить уже принятые квалифицированным большинством статьи Конституции о «реализации стратегического курса государства на получение полноправного членства Украины в ЕС и НАТО». И можно с уверенностью ожидать положительный результат.
В планах же команды Зеленского (относительно мирных переговоров с Россией) заложена ошибка. Им не надо делать отстраненный, «нейтральный» вид, спрашивая совета у народа. Это раздражает, потому что не понятно, какого же ответа ждет президент.
Стоит изначально сделать выбор самим, заложить его в закон, а потом уже вынести его наиболее противоречивые положения на утверждение референдумом. И если большинство народа с ними не согласится – признать свою неправоту. А, возможно, и поражение.
Вообще, формулировка вопросов – это большое искусство. Здесь есть свои хитрости. Скажем, люди охотнее ставят крестик возле слова «да», чем возле отметки «нет» – все хотят позитива.
В будущем законе «О референдумах» можно было бы предусмотреть лингвистическую экспертизу предложенных вопросов, чтобы поймать правильную коннотацию, подобрать понятные всем слова. Провал последнего референдума в Литве (относительно двойного гражданства) местные аналитики объясняют именно тем, что «в бюллетене для голосования юридически корректная формулировка была изложена путано».
Еще одна деталь: отвечая на вопрос всенародного опроса, большинство участников европейских референдумов выбирают в основном ту рубашку, которая ближе к телу. Рисуя «галочку», каждый невольно задумывается: а что это означает лично для меня?
Всеукраинский референдум – тому подтверждение. Кому была интересна судьба безразмерного Союза? А Украина – своя, здесь.
Кстати, это же можно сказать и о Brexit: для многих британцев он тоже – независимость.
Отрицательный для нас результат нидерландского референдума – относительно ассоциации Украины с ЕС – тоже понятен: они нам сочувствовали, но и держали в голове возможные риски для себя.
И, пожалуй, главное. Референдум требует просветительской работы. Титанической по масштабам! Сидеть и ждать, что народ интуитивно выберет оптимальное решение – глупость. Государству, партиям и гражданскому обществу надо засучить рукава и вкладывать и вкладывать средства и силы в его информирование и убеждение.
Чем образованнее народ, тем легче он противостоит враждебному информационному воздействию и тем осознаннее будет отвечать на вопросы референдумов.
Чем чаще будут выноситься на референдумы судьбоносные для Украины вопросы, тем непоколебимее будет чувство ответственности членов общества. А следовательно, тем выше его общий интеллектуальный уровень.
Тезис о невозможности прямого народовластия – признак такой общественной болезни, как «приобретенная беспомощность». Она созвучна российскому дискурсу о катастрофичности неуправляемой демократии.
Мы все хотим, чтобы общество наше было высокоответственным. Но ответственность не ограничивается уборкой мусора в подъезде, чего требует от плебса элита. Ответственность, она – в желании управлять жизнью государства. А это требует широких прав, а не только обязанностей.
Ведь основополагающие законы демократии неумолимы: попытки ограничить права человека – автоматически освобождают его от обязанностей.
Справка: Наиболее резонансные референдумы последних лет
Исландия, 2010 г. Значительное большинство участников референдума отказались выплачивать многомиллиардные долги вкладчикам из Великобритании и Нидерландов, связанные с банкротством исландского интернет-банка Icesave. Это решение ознаменовало начало так называемого исландского экономического чуда.
Великобритания, 2014 год. С согласия правительства Великобритании был проведен референдум в Шотландии о независимости ее как государства. Большинство шотландцев тогда высказалась против. Однако в связи с Brexit правительство Шотландии планирует провести повторный референдум. Последствия его – непредсказуемы.
Греция, 2015 год. Значительное большинство греков высказались на референдуме против жесткого режима экономии, который был условием предоставления финансовой помощи международными донорами. Этот результат вызвал экономический кризис в Греции и ЕС, но позволил премьеру Алексису Ципрасу добиться от ЕС ослабления требований. В конце концов, греки таки пошли на условия международных организаций и уже в 2018 году объявили кризис преодоленным.
Швейцария, 2016 год. Большинство швейцарцев проголосовали против введения «безусловного базового дохода», который предусматривал ежемесячную выплату каждому гражданину Швейцарии 2500 франков – независимо от того, работает он или нет. Результаты опроса развеяли миф о том, что экономические вопросы нельзя выносить на референдум, потому что победит популизм.
Великобритания, 2016 год. Британцы должны были ответить на вопрос: «Стоит ли Соединенному Королевству оставаться членом Европейского Союза или покинуть Европейский Союз?» Большинство выбрало второй вариант. Процесс выхода из ЕС получил название Brexit и продолжается до сих пор.
Турция, 2017 год. На референдуме турки минимальным большинством одобрили 18 поправок в Конституцию, которые предусматривают переход к президентской республике, где глава государства имеет беспрецедентные полномочия, и позволяют Эрдогану занимать пост главы государства до 2029 года. Местная оппозиция квалифицировала это как переход к авторитаризму.
Македония, 2018 год. Плебисцит касался изменения названия страны, чтобы Греция разблокировала вступление страны в ЕС и НАТО. Большинство македонцев высказалась за компромисс с греками. Из-за низкой явки опрос не имел законных последствий, но македонский парламент, взяв его за основу, ратифицировал соглашение.
Ирландия, 2018 год. На референдуме был отменен запрет на богохульство. До этого за богохульные высказывания гражданам республики грозил штраф до 25 тыс. евро.
Швейцария, 2019 год. Швейцарцы на референдуме высказались за более жесткие правила относительно обращения и владения личным стрелковым оружием.
Румыния, 2019 год. Более двух миллионов румын на референдуме, инициированном президентом Клаусом Йоханнисом, высказались за запрет амнистии и помилования властных коррупционеров и против попыток правящей Социал-демократической партии подчинить себе систему правосудия.
Евгений Якунов. Киев