Британский профессор войны” Лоуренс Фридман – о Трампе, Путине, Украине и безопасности
Вчера во Львове открылся форум по вопросам безопасности, первым оратором которого стал Лоуренс Фридман, профессор в области исследований войны в Королевском колледже Лондона. Мы приводим тезисы его речи “Россия и границы больших стратегий”.
По собственным утверждениям господина Фридмана, это рассуждения и рефлексии о том, что значит быть великой державой.
ЧТО ЗНАЧИТ БЫТЬ КРУПНЫМ ГОСУДАРСТВОМ?
Какие нужны характеристики, чтобы считать страну крупным государством?
Это и сильная военная мощь, которая может использоваться на больших расстояниях, это и определенные интересы, которые выходят за рамки непосредственных локальных контекстов и которые важно защищать. И если нужно, то должна быть надлежащего размера экономика, которая бы генерировала эти интересы или помогала содержать эти серьезные силы.
Так же мы должны вспомнить о людях, которые находятся на вершине международных систем и обеспокоены тем, что их могут сбросить с их пьедесталов, лишив заодно их страны величия.
Одна из важных характеристик крупных государств - какие они строят отношения с меньшими государствами. Они могут вести себя нагло, по-хулигански. Часто так и происходит. Именно поэтому меньшие государства пытаются договариваться с крупными государствами, быть их союзниками. И причины войны часто связаны с гарантиями безопасности, которые дают крупные государства меньшим.
Такой реалистичный взгляд на крупные государства связан с анархическим характером международной системы. У нас нет всемирного правительства, и государства сами должны заботиться о собственной безопасности. И для многих это может означать, что внутренняя политика, на самом деле, не имеет большого значения. Большое значение имеет вопрос безопасности.
Понятно, что быть крупным государством в 2019 году - не то же самое, что быть крупным государством в 1919 году. Даже в эпоху Трампа и Путина трудно воспринимать идею, что внутренняя политика не имеет важного значения для логики и поведения крупных государств. Внутренняя политика не только помогает объяснять внутренние решения, но и определяет интересы определенных военных действий. То, как крупные государства регулируют внутреннюю политику, организовывают свою социально-экономическую жизнь, служит и объяснением того, какое они оказывают влияние. Идеология в стране помогает определяться в том числе в вопросах вооруженных сил.
Большая разница между крупными государствами сегодня и в прошлом в том, что в наше время они имеют весьма ограниченные возможности для экспансии. Мир поделен между государствами, и существует очень немного возможностей получить новые территории. Если происходит ситуация, как с Крымом, это считается чем-то шокирующим, и эти «спорные территории» до сих пор являются пороховыми бочками.
Влияние на внутренние политики других стран достигается не только оккупацией, но и другими способами. Не так просто сейчас оккупировать чужую территорию. И не только из-за позиции международных организаций, а и потому, что местное население готово противостоять таким действиям.
Мы знаем, что есть возможность получить на собственной территории ополченцев и терроризм, но так же есть возможность получить примеры ненасильственного сопротивления. И разным режимам в разных частях мира приходится иметь с этим дело. Массовые движения время от времени иссякают, порой просто истощаются, порой просто не знают, как двигаться дальше, и авторитарные режимы обращаются к таким средствам, как репрессии, чтобы подавить их.
Но, на самом деле, чтобы сформировать репрессивный аппарат, нужно время. Не так легко его сформировать оккупационным силам, которым не хватает численности и военной мощи.
НЫНЕШНИЙ ПРЕЗИДЕНТ США НЕ ХОЧЕТ БЫТЬ ПРЕЗИДЕНТОМ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ГЕГЕМОНИИ
Но с другой стороны, у нас есть возможность стереть с лица земли отдельные города, в частности, с помощью ядерного оружия. И когда мы анализируем это, мы понимаем, что это серьезная альтернатива традиционным военным действиям.
Ядерное оружие не использовалось для агрессии с 1945 года. И это уже как неписанное правило, табу, которое никто якобы не собирается нарушать. Как только какое-то государство прибегнет к использованию ядерного оружия, то его осудят.
Но если какому-то государству удастся при помощи ядерного оружия чего-то достичь, то его желания, интересы и аппетиты значительно расширятся.
Ядерные державы понимают, что ядерная война - плохая идея, и они пытаются держать все конфликты в определенных рамках. Опыт традиционных войн учит крупные государства сдерживать свои столкновения и конфликты. Поэтому очень много конфликтов решается другими способами - экономическими санкцями, информационными кампаниями или с помощью кибервойн.
Во всем этом США занимают уникальную позицию, которая отличает их и от Китая, и от России. США имеет очень мощную сеть союзников и партнеров по всему миру. Очень много стран зависят от их безопасности.
Однако при этом ни один союзник не может быть абсолютно уверен, что Америка окажет помощь, если им будет нужно. Не исключено, что в некоторых случаях таким странам пришлось бы искать новых союзников и развивать собственные ядерные программы.
Впрочем, Америка продолжает оставаться либеральным гегемоном, основные международные институты продолжают защищать ценности свободной торговли, верховенство права. Требования свободы 1989 года, которые звучали на территориях бывшего Союза, были требованиями - иметь те же права, которые люди имели на Западе.
В конце холодной войны мы увидели однополярный мир под эгидой США, с которым никто из остальных стран не мог сравниться и который объединял 80% своих союзников. Это была огромная сеть коммерции, интересов и средств безопасности и при всем этом - системы, которая опиралась на ценности.
30 лет спустя мы видим, что однополярный мир закончился. США по-прежнему самое сильное государство в мире, но на это его положение посягают. Нынешний президент не хочет быть президентом либеральной гегемонии. Он не привязан к этим ценностям и не имеет большого уважения к международным институтам. Кроме того, он видит, что эти институты истощают их государство, берут у США, не давая ничего взамен.
Трамп действовал резко, разрушительно и поставил перед своими друзьями вопрос: являются ли США той страной, на которую можно положиться в будущем? Последствия такой политики видны на Ближнем Востоке. Эта часть мира самая сложная для ведения деятельности из-за того, что она настолько разделена, имеет столько противоречивых конкурентов - и в плане религии, и в плане доступа к нефти.
Важно помнить, что США имеет много разных стратегических партнерств в регионе, но не имеет формальных сообщников.
С 2014 года мы видим, что США сотрудничали с местными силами, в частности, с курдами. На что бы не рассчитывали курды, они этого не получили. И теперь, когда Трамп работает с Эрдоганом, то возникает вопрос обо всех обязательствах Америки.
Мы ставим вопрос: надо ли США вовлекать в кровавые конфликты? Трамп спрашивает: а не надо ли оставить кровавые пустыни? И Трамп очень влияет на общественное мнение Америки.
РОССИЯ ПРОДОЛЖАЕТ ИСПОВЕДОВАТЬ ПОДХОД КОМАНДОВАНИЯ, А НЕ КОНСУЛЬТАЦИЙ. ЭТО ИХ КУЛЬТУРНАЯ ОСОБЕННОСТЬ И МЕНТАЛИТЕТ, НО ДЛЯ ЭТОГО У НЕЕ СЛИШКОМ СЛАБЫЙ ФУНДАМЕНТ.
Что это означает для России? Это - хорошие новости для президента Путина. Из такой маргинальной роли на Ближнем Востоке Россия вышла в центр арены, много стран не делают лишних шагов без консультаций с Москвой. И Путин сейчас очень осторожно думает, как вести себя с разными игроками - Израилем, Саудовской Аравией, Сирией.
Когда вы крупное государство, вы можете обращать внимание только на собственные интересы. Это означает, что не надо извиняться, и при этом иметь постоянное членство в ООН.
Различные формы силы - не средство, а цель. Такое впечатление, что обретение власти не прекратится, пока вы не получите доминирование над всем миром.
Хотя крупные государства тоже имеют определенные обязательства. Непонимание миром месседжа Трампа, когда он говорит: сделаем Америку снова великой - якобы связано с желание утвердить свою власть, но при этом не учитывать интересы союзников.
Трамп в своих подходах наглый и смелый, но все же следует помнить о мудрости обещания помогать странам, которые попали в беду.
Впрочем, вернемся к современной России.
Решение и желание, чтобы тебя признавали властью, было характеристикой Советского союза, но это характеристика и новой России. Когда мы говорим о потере ее превосходства и доминирования, то отметим, что российские власти всегда хотели, чтобы американские президенты признали их равными, и единственная сфера, где они были готовы соревноваться, - это военная сфера.
Путин признал, что, в отличие от Китая, Россию нельзя считать экономической супердержавой. Он настаивает, что РФ - это ядерная супердержава.
Он все время акцентировал внимание на этом статусе, особенно в самые первые месяцы после аннексии Крыма и его вторжении на Донбасс. Его беспокоило то, что, несмотря на его право вето в Совете безопасности ООН, Америка и Великобритания постоянно отказывались консультироваться с ним о своих договоренностях в иностранной политике.
Он доходил до паранойи в том, что страны цветных революций мечтают о НАТО и ЕС, хотя быть частью этого мира якобы было конечной целью и России.
В отношениях с потенциальными союзниками и клиентами у Путина остается такой ленинский авангардизм. Советский союз никогда не претендовал на союзничество с Китаем, даже когда боялся, что авантюризм Мао приведет к проблемам. В Российской Федерации ни Ельцин, ни Путин не хотели устанавливать новые институциональные формы для того, чтобы наработать хорошие, рабочие отношения с бывшими советскими республиками.
Шла ли речь о СНГ или Евразийском союзе, Россия продолжает исповедовать подход командования, а не консультаций. Это их культурная особенность и менталитет. Но для этого у нее слишком слабый фундамент.
ВВП России почти как ВВП Испании, у них серьезные проблемы с инфраструктурой, коррупцией, поэтому вполне естественно, что в намерениях расширить источники власти, она вполне естественно обратилась к кибервойне и информационным войнам. Это однозначно усилило их военный “репертуар”.
Кибератаки разной степени серьезности стали неотъемлемой частью нашей жизни. Эти нападения могут варьироваться - от нападений мелких хакеров до мощных нападений на правительственные и энергосистемы. Такими атаками еще никого не поставили на колени, но нас еще ждет электронный Перл-Харбор.
Результативность этих атак зависит от способности жертв быстро восстанавливаться. Но как только кто-то признает ответственность за атаки, то это создаст возможность мести и ответных действий. Впрочем, когда никто не признает своей вины, то как можно выставлять политические требования? Как можно говорить об ответных действиях?
Информационные операции или информационные кампании поднимают вопрос потенциального возмездия. Для того, чтобы информационная кампания была успешной, ей должны верить. Учитывая масштаб и направление, говорим об очень прицельной работе Путина против Запада, видим другие последствия. Но, если вы живете и миритесь с фейковыми новостями, то вы не будете знать, что - правда, а что - нет.
Какую идеологию исповедуют в России? Либеральный капитализм, свобода и финансовое благополучие ставятся под сомнение. Путин отрицает, что в России происходят антидемократические процессы, он утверждает, что его партия выиграла выборы, его подход популярен и имеет общественную поддержку. Но по своей природе такой четкий авторитарный национализм - очень шаткая основа, чтобы претендовать на всемирную идеологию.
Но ни Россия, ни Турция не смогли показать, что отказ от либерализма приносит какие-то экономические преимущества.
Китай является примером изысканного способа контроля над обществом. И он не может нас не настораживать - там критика жестко карается. У них вроде как получается, но этот невероятный рост был тогда, когда Китай имел более открытое руководство и там была ротация.
Усложнение идеологической конфронтации заключается в том, что есть текущая администрация американской власти и как она учитывает определенные моменты авторитарного национализма. Этот вопрос гораздо шире, чем геополитические договоренности или подстройки. Мы говорим об основополагающих ценностях.
Украина сегодня находится в центре всех изменений. Она может ждать нападения России, но не уверена, какого объема помощи может ждать от своих друзей в Европе и Америке. НАТО - наиболее сформированный и целостный из всех американских альянсов. Но у них есть определенный потенциал выжить и без Америки. Тогда как основные европейские государства могут посоревноваться с Россией, хотя им пришлось бы увеличить свои оборонные бюджеты.
Должны говорить о том, насколько администрация США серьезно относится к своим обязательствам.
Украина, как и Грузия, не является членом НАТО, и это одна из причин, почему Путин позволяет себе такую агрессию в 2013-2014 годах. Он получил санкции за аннексию Крыма и поддержку сепаратистов на Донбассе. Но это не заставило его отступить. Основной сдерживающий фактор для России в том, что у Кремля не было поддержки в ситуации с Крымом.
Мы можем говорить о реальных, настоящих мотивах России. Но большинство фактов свидетельствует о том, что они хотели восстановить влияние на Киев, которое потеряли после бегства Януковича. Они знали, что новая власть не будет с ними друзьями.
Когда они ввели (на территорию Украины-ред.) свои регулярные войска, то мы понимаем, что украинские войска просто не успели бы их перехватить. Мы оказались в ситуация, когда не знаем, как двигаться дальше.
С сентября 2014 года, после Минских соглашений, ситуация несколько изменилась. Это не замороженный конфликт, он до сих пор сопровождается смертями, разрушениями. Но следует помнить: в бывшем Советском союзе конфликты не решались. И это подвергает Россию очередной опасности. Потому что она имеет все больше неразрешенных конфликтов и на Ближнем Востоке, и это ставит под сомнение ее мощь как государства.
ПОСТСКРИПТУМ
Профессору Лоуренсу стоит отдать должное, он относится к нам с симпатией и сочувствием, он не любит крупные государства, которые претендуют на величие и пренебрегают своими обязательствами.
Впрочем, восприняли его выступление неоднозначно. Кто-то сказал, что профессор нас пугает. Кто-то не увидел видений и рекомендаций.
Но, как точно отметили украинские специалисты по безопасности, проблема западного и нашего восприятия в том, что они смотрят на нашу войну сугубо инструментально. Для них очень часто наша война - просто цифры ВВП, и мол, если брать такие цифры, то глобальных последствий эта российско-украинская война не будет иметь. А сейчас тем более она усиливается давлением “договаривайтесь”.
А нас это касается непосредственно. Поэтому мы не имеем права на созерцание, мы должны действовать. И в поиске военной, и в поиске геополитической формулы Украина должна оставаться первой скрипкой.
Лана Самохвалова, Львов-Киев